"Республика Татарстан" № 170 (24726) 24 августа 2002, суббота
Наши публикации
Точка
на карте
Мордовская
росинка в татарской глубинке
С каждым годом в cеле Починки Ново-Льяшево Тетюшского района становится все меньше жителей. А ведь было время, когда жизнь здесь била ключом...
Сначала несколько слов о названии "Починки Ново-Льяшево". К нему привыкли жители, так именуют это селение и местные краеведы, ссылаясь на старинные книги. Между тем в справочнике "Населенные пункты Республики Татарстан" (1997 год, Казань, АН РТ) у него значится иное, официальное название - "Починок - Новоильяшево, село на реке Беденьга в 32 километрах к юго-западу от Тетюш". Однако, чтобы не обижать жителей, будем называть их село так, как они сами его зовут.
...Начиная с революционных времен Починки Ново-Льяшево считались в округе "законодателем мод". Все новое прежде всего появлялось здесь.
Например, первая колхозная электростанция в Тетюшском районе построена в 1934 году в Починках. Причем, как утверждали очевидцы, очень быстро - всего за 25 майских дней колхозники возвели здание электростанции. Оборудование возили из Казани на нескольких десятках лошадей. Электрический свет вспыхнул в селе поздней осенью, когда уже лег снег. Люди, конечно, были наслышаны про электричество, на каждом углу обсуждали это чудо, верили и одновременно не верили в превосходство "лампочки Ильича" над керосиновой лампой. И все же когда электрический свет ярко осветил дома, многие жители Починков Ново-Льяшева оказались в шоке.
Вот, например, как рассказывал об электрическом феномене своим внукам старый колхозник Егор Алексеевич Кильянов:
"Я лежал на топчане как-то вечером. Уже было темно, только звезды заглядывали в окошко и слабо освещали внутренность избы. И вдруг у меня над головой вспыхнул яркий свет! Это было так неожиданно, что я вскочил, как ошалелый, с удивлением рассматривая свою избу и свисающую с потолка на шнуре лампочку, излучающую божественный свет. Так вот оно какое - электричество! И впрямь здорово светит. Меня переполняло чувство огромной радости, детского восторга. Не помня себя, как был - босиком, я выскочил на улицу и побежал по дороге. Хотелось убедиться, что электрический свет зажегся не только в нашем доме. Во всех окнах горел свет, и так же радостно люди выбегали на улицу, что-то кричали, поздравляли друг друга..."
А теперь об истории этого населенного пункта. Есть сведения, что деревня Починки Ново-Льяшево была построена в конце ХVII века. Сюда, на пустующие земли, относящиеся к Симбирскому уезду Симбирской губернии, переселилась мордва из села Льяшево, расположенного недалеко от Тетюш. Это Льяшево некогда имело название Починки Льяшево. Вот переселенцы и назвали свое новое место жительства Починки Ново-Льяшево. Переселенцев было немного, и все они носили фамилии Лапаевых и Морозовых.
Поначалу было трудно прижиться на чужой земле, тем более, что новоселов то и дело беспокоили бродячие, или, как их тогда называли, "дикие" люди (преступники), скрывавшиеся от властей. Тогда мирная мордва решила переселиться к чувашам в деревни Тайба Таушево и Черепаново. В 1839 или в 1840 году ушли на прежнее место, восстановили свою деревню Починки Ново-Льяшево. В нее переселились и несколько чувашских семей. И мордва, и чуваши жили дружно - ходили друг к другу в гости, вместе отмечали престольные праздники, роднились друг с другом.
В 1861 году в деревне числилось 50 дворов. На 129 душ удельных крестьян (женщины не в счет) в наделе было 692 десятины земли (десятина - чуть больше гектара). Население в основном занималось хлебопашеством. В зимнее время крестьяне нанимались на работу к лесопромышленникам.
В старых книгах сохранились сведения о так называемых "николаевских солдатах" из деревни Починки Ново-Льяшево, которые при Николае I служили в его армии. Один из них - Матвей Алексеевич Лапаев - служил в Польше. Молодым мужиком, оставив дома жену Домну, Матвей пешком отправился к месту службы. А что делать, железных дорог в России в ту пору не было. Солдат вернулся домой (опять пешком) стариком спустя 29 лет... Удивительно, но супруга его дождалась. Вот такие в старину терпеливые были жены.
Долгая царская служба выпала на долю и других уроженцев Починков Ново-Льяшева - Дмитрия Авдеева, Григория Кильянова, Ивана Иванова.
К 1910 году в деревне больше половины жителей оказались однофамильцами - Лапаевыми и Морозовыми. Это вносило путаницу. Надо было срочно кого-то переименовывать. Так в деревне появились Давыдовы, Мироновы, нареченные именами дедов и прадедов.
Грамотных людей в деревне было очень мало. За всю дореволюционную историю существования деревни Починки Ново-Льяшево лишь один человек сумел получить образование и даже звание учителя - это Антон Поликарпович Малинкин. В Первую мировую войну он стал офицером царской армии. Во время Октябрьской революции примкнул к белым, боролся против советской власти и затем эмигрировал в Маньчжурию.
Сейчас Починки Ново-Льяшево - крохотная деревушка из шестнадцти домов. Здесь нет магазина, и жителям приходится ходить за хлебом в соседнюю деревню Тайба Таушево. Зато в Починках находится школа, которую посещает детвора близлежащих деревень Максимовки, Салмановки, Старой Кульметьевки и Тайбы Таушева. Еще лет двадцать тому назад школа считалась большой - здесь обучалось более 150 ребят. Сейчас осталось 40 учеников и 12 учителей.
В совете местного самоуправления первым делом нам порекомендовали встретиться с Володаром Ивановичем Лапаевым, бывшим учителем истории и директором местной школы, любителем старины, краеведом, ныне пенсионером.
Его супруга Нина Владимировна (тоже бывшая учительница) поначалу встретила нас холодно. Едва приоткрыв тяжелые скрипучие ворота, сообщила, что Володар Иванович плохо себя чувствует. Но, заметив огромное разочарование на наших лицах, смягчилась и пригласила в избу, предупредив, правда, чтобы ненадолго.
Мы пробыли у Володара Ивановича как минимум часа два и ушли из дома Лапаевых, когда уже изрядно стемнело. Хозяева не отпускали, да и самим уходить не хотелось. Володар Иванович оказался прекрасным рассказчиком, глубоким знатоком родного края. Разузнав о цели нашего приезда, он вдруг решительно встал и куда-то вышел. А через некоторое время положил на стол несколько старых, потрепанных тетрадок и альбомов. Бесценных альбомов, потому что в них мы нашли массу исторического материала о Починках Ново-Льяшеве и о многих других окрестных деревнях. Часть записей в этих тетрадях сделал Володар Иванович, но в основном летопись края вел его отец Иван Алексеевич Лапаев. По образованию он не был историком (хотя кем только не был - пастухом, батраком, лесорубом, милиционером, председателем исполкома, инструктором Тетюшского райкома партии). Краеведение было его хобби. Когда другие мужики спешили на рыбалку, на охоту или заваливались спать на печку, Иван Алексеевич читал старые книги, журналы, газеты, рылся в пыльных архивах, беседовал с уважаемыми людьми, старательно делая записи.
"Исторические" гены, очевидно, бродили и в крови сына Володара (как пламенный коммунист, Иван Лапаев назвал сына в честь любимого революционера Володарского).
Восемнадцать лет Лапаев был директором местной школы. В свободное от работы время занимался любимой краеведческой работой. Много интересного "накопал". Например, про соседнюю, бывшую барскую деревеню Салмановку и про другую, уже не существующую Сухую Салмановку. Про крохотную (всего 7 дворов) Старую Кульметьевку, основанную в XVII веке служилым татарином Кульметьевым, про Максимовку, которая образовалась в 20-е годы.
А про деревню Тайба Таушево, про ее основателя храброго Тауша Володар Иванович вообще может рассказывать часами. Недаром вся местная ребятня обожала его уроки истории.
|
Людмила КАРТАШОВА. "Республика Татарстан" № 23 (24579) 2 февраля 2002, суббота Наши публикацииТочка
на карте Урюмские
колдуны приютили... отшельника Немногое сохранила история о зажиточном мордовском селении под названием Урюм, расположенном в Тетюшском районе. Но то, что мордва всегда отличалась бережливостью и трудолюбием, - факт общеизвестный. - Поэтому и не бедствует, - говорит глава совета местного самоуправления Евгений Курков. - Судите сами: в собственности у урюмцев зарегистрировано шестьдесят автомобилей, пятнадцать тракторов, два "КамАЗа", сто пятнадцать мотоциклов. Все это на двести семьдесят два двора. Не зря же соседи называют нас куркулями... В старину урюмцы занимались лесным промыслом и изготовлением саней. Тем и славились. А уж здешние толень (творог из первого молока) и пуре (мордовская бражка, настоянная на меду) до сих пор уважают народы разных национальностей. Годом основания Урюма считается 1670-й - об этом свидетельствуют данные Русского географического общества. По его сведениям, здешнюю территорию изначально заселили чуваши, которых впоследствии вытеснила мордва. О чем и поведал местный краевед - учитель истории урюмской средней школы Геннадий Кораблев. Любопытно, что на окраине села находится мусульманское захоронение, датируемое 1325 годом. Раньше даже мордовские бабки ходили к нему молиться, пока надгробие таинственным образом не исчезло. Есть несколько версий происхождения названия села. Первая - по имени мордовского князя Урома, вроде как основавшего поселение. Еще говорят, будто в старину через село проходила улица, которую татары называли Урам. А приверженцы третьей версии считают, что селению дано такое название из-за протекающей неподалеку речки Урюмки. Из новейшей истории доподлинно известно, что с началом Великой Отечественной войны на фронт ушли около 700 урюмцев (в то время на селе проживало более двух тысяч человек), из которых 318 - не вернулись. Немало урюмских механизаторов стали в войну танкистами. К примеру, легендарная в здешних краях личность - Кузьма Иванович Казаков, прошедший механиком-водителем тяжелых танков (коим отдавал предпочтение Сталин) через три войны... Деду Кузьме уже 87 годков. До встречи с ним мы лишь снисходительно улыбались, когда слышали от сельчан, будто Кузьма Иванович - мужичок хоть куда. Его и стариком нельзя назвать. Недавно, мол, врачи из города приезжали, увидели деда - так и ахнули. "Ему не больше шестидесяти пяти можно дать", - говорят. А ведь у Кузьмы Ивановича семеро детей (сегодня в живых осталось шестеро), 18 внуков, 11 правнуков. Позже от нашего скепсиса не осталось и следа. Высокий, статный мужчина с густой седой шевелюрой и веселым нравом, гостеприимно пригласивший нас в добротный дом, и оказался Кузьмой Ивановичем. Расположившись в уютной горнице Казаковых, слушаем его историю. - Началась моя фронтовая биография в 1939-м - в Финскую кампанию, - рассказывает он. - 19 декабря того года отправился в составе подразделения на фронт. Весной следующего года вернулся в Казань, а через двенадцать дней откомандировали меня на выполнение следующей боевой задачи - тогда к СССР присоединяли Латвию, Литву, Эстонию, Западную Белоруссию, Западную Украину. Домой попал весной 1941-го. Ох и обрадовался моему возвращению тогдашний председатель колхоза! "Ты, говорит, нужен нам как воздух. Давай сразу за дело: сначала ремонтируй тракторы, а затем - в поле". Успели закончить весенний сев, а тут и страшный день 22 июня. В первую же мобилизацию меня и забрали. Закончил войну в Кенигсберге. Там мы дожидались, когда нас отправят на войну с Японией. Уже наши танки подогнали к железнодорожной платформе, был отдан приказ - грузиться. Ну, думаю, все: трижды раненый, четвертую войну вряд ли переживу. Ведь и осколочное ранение в плечо было, да такое сильное, что никакие операции не помогали. А вот обыкновенный магнит помог... Другой осколок всего в нескольких миллиметрах от сердца прошел. А без глаза еще при обороне Москвы остался. В общем, дали "отбой", не стали нас на японцев бросать. Но все равно добрался до дома лишь зимой 1946 года... Кузьма Иванович Казаков имеет более двадцати орденов и медалей. Все награды дороги ему - и боевые, и трудовые. Он 44 года отработал механизатором. Из них 31 год - в должности бригадира тракторной бригады. За полгода до пенсионного возраста Кузьму Ивановича выдвинули на присвоение звания Героя Социалистического Труда. Однако партийные боссы посчитали: зачем давать "Героя" без пяти минут пенсионеру? Хотя Казаков трудился еще долго - до 72 лет, пережив в качестве механизатора двенадцать председателей колхоза. После ухода из бригадиров Кузьма Иванович еще несколько лет работал в колхозе контролером или "директором по качеству", как называли его односельчане. Но самое любопытное то, что Казаков слывет... колдуном. Причем знают о его способностях не только в Урюме. Вот лишь одна из многочисленных историй, которые нам довелось услышать. Была когда-то деревня на берегу Волги - Дуриловкой называлась. Везут оттуда в Урюм невесту - свадьбу, значит, играть. Высыпали сельчане за околицу, встречают молодую суженую своего земляка. И Кузьма Иванович вышел. Не понравилась ему невеста. Только он показался, как лошади на дыбы встали. Люди просят: "Кузьма Иванович, дорогой, ну не издевайся, пропусти!". Казаков сжалился: что-то прошептал - лошади дальше поскакали. А дорога покатая. Перед самым спуском опять Кузьма пошутковать решил - лошади снова на дыбы встали... Заслуженный врач РСФСР и ТАССР, руководитель территориальной больничной кассы Тетюшского района Валериан Кондаков рассказал о таком случае: - Дело было во время моего дежурства - я тогда заведовал хирургическим отделением Тетюшской центральной районной больницы. В 11 часов вечера прибегает ко мне медсестра и говорит: "Там старуху привезли, бык ее испырял". Оказывается, Кузьма Иванович родную сестру доставил. А я тогда молодой был, дерзкий. Спрашиваю: "Зачем ты ее привез? Сам бы и вылечил". Он в ответ: "Слушай, я такие тяжелые вещи делать не могу". Ну, пришлось мне раны зашивать и ребра вправлять. А через несколько лет самого Кузьму доставили в больницу на носилках - радикулит его замучил и ноги отнялись. Не могу, говорит, лечить родных и себя. Глаза у него всегда смеются, будто в них бесенята играют. Порчу, сглаз Кузьма запросто снимает - люди к нему ходят издалека. В колдовство я верю, несмотря на то, что сам - потомственный медик... - Были среди моих предков народные целители. Мать, к примеру, рассказывала о прапрадеде, который буйных лечил, - вспоминает дед Кузьма. - Привозили их привязанными к телеге. С виду-то молодые да здоровые, а в действительности - умом тронутые. И оставляли предку моему. Он диагностировал и говорил: за одним, мол, ко мне через семьдесят пять дней возвернетесь, за другим - через двадцать. А третьему и пары недель хватит, чтобы выздороветь. Ничем другим прапрадед не занимался, только целительством. Говоря современным языком, профессионалом был. Как он это делал? Не ведомо. Талант, видимо... Вообще, Урюм славится колдунами. К примеру, несколько дней трактор не заводится, механики только руками разводят - ничего сделать не могут. А бабка Ирина Моисеева походит вокруг агрегата, пробормочет под нос какие-то слова - мотор весело запоет, словно и не было поломки. К бабке Ирине народ тоже тянется. - Мордва ведь - бывшие язычники, - поясняют сельские старожилы. - Хоть и прошла не одна сотня лет, как нашему народу христианство навязали, но в крови-то язычество осталось. На могилки до сих пор вареные бараньи головы носим, хоть батюшка и противится этому. Приезжайте на родительский день, придите на кладбище - сами увидите: почти триста дворов на селе, и столько же бараньих голов на могилах лежать будут... Кстати, здешние края облюбовал отшельник, который живет в местном лесу уже седьмой год и практически ни с кем не общается. Имя свое скрывает, чтобы любопытствующие не досаждали. Сам мужичок родом из Ульяновска. Говорят, два высших образования имеет, главным инженером крупного завода был, а на склоне лет в религию с головой окунулся. Приходит в урюмский лес ранней весной, как только снег начинает таять, а уходит - глубокой осенью. Правда, на Пасху отправляется молиться исключительно в ульяновский храм. А на исторической родине у него семья имеется. Живет в маленькой хижине,
построенной своими руками. Питается лесными дарами. Хлеб сам печет, а муку
приносит ему житель Урюма Александр Кильганов (который и поведал нам эту
историю) - с ним единственным общается божий человек. В первый год своего
отшельничества жил пришелец на дереве - в "свитом" в густых
зарослях гнезде с деревянным настилом. Тогда местность эта была подтоплена,
поэтому и прибег человек к столь экзотическому существованию... Ирина ДЕМИНА |